Я всегда видел то, чего другие не видели; а того, что видели другие, я не видел. Сальвадор Дали
Ирина Морозова
Он шел по привычке в туманную даль...
I
Он шел по привычке в туманную даль
Шел ночью, чуть медленней днем.
Давно не манил позабытый Грааль*
Его к себе властным огнем.
Но цели и рок были сердцу ясны
И ржавым, но верным мечом
Он путь пролагал через сосны и сны
И не сожалел ни о чем...
..Когда-то их воинства было не счесть,
И битвы кипели на каждом шагу,
Но, кровью омыв свою храбрость и честь,
Все души другому достались врагу...
Он тело свое потерять предпочел,
Спасая бессмертную душу
И, чувствуя смерть, заклинанье прочел
Ход дьявольских мыслей нарушив.
С тех пор его облик, исчезнув с Земли,
Стал тенью под черной сутаной,
И больше враги никогда не смогли
Мешать ему смертью и раной...
II
В ту осень был холоден солнечный свет,
Скорей он похож был на лунный.
Никто не считал одиночества лет,
И шаг не был слышен бесшумный...
Нет ада и рая для тех, кто в пути.
Нет дома для тех, кто покинул свой берег.
Все знает листва, что по ветру летит
И в силу предавших деревьев не верит.
Он видел рассветов и лун миллион
Душой без лица и без глаз.
Но ветра протяжный и горестный стон
Принять мог за ангельский глас.
Звезда Альтаир над лесами плыла
Меж мрачных небесных чертогов...
В ту осень у магов в фаворе была
Охота на единорогов.
Известно, поймать этих чутких зверей
Под силу лишь деве невинной**.
Лишь к ней он примчит из-за гор и морей
Дорогой опасной и длинной.
Он внутренним оком узрел силуэт
И рог, подцепивший звезду.
Разбрызгав по лесу копытами свет
Зверь несся, не чуя беду.
И странник подумал: ему суждено
Стать жертвой кровавой игры.
Ведь все, что живое, все то рождено,
Чтоб пеплом наполнить костры.
Но нежно во мраке звучал перезвон
Хрустальных и быстрых шагов...
И странника сердце исторгнуло стон,
Почуяв смертельных врагов.
III
Он бросился в сутолку сросшихся чащ
За зверем, что к смерти летел.
Зловеще шуршал его траурный плащ
И меч в лунном свете блестел.
Он был в предвкушении радостных битв
За жизнь белоснежных зверей.
И губы шептали обрывки молитв,
И сердце рыдало: скорей!..
Ища меж ветвей притаившийся лук
Боялся он пасть на бегу.
Но залитый светом открылся им луг
И дева на этом лугу.
Ее покрывал белоснежный наряд
С плеч золото лилось волос...
К запястью цепей прилегал тесный ряд -
Другим концом в дерево врос.
И, ей покоренный, как вкопанный, зверь
Вдруг в нескольких замер шагах.
И странник все понял, но только теперь
И думать забыл о врагах.
Он понял, куда направлял его рок,
Всю радость и горечь вкусил.
И стал уязвим, словно единорог,
И пал на колени без сил.
Он шел по привычке в туманную даль...
I
Он шел по привычке в туманную даль
Шел ночью, чуть медленней днем.
Давно не манил позабытый Грааль*
Его к себе властным огнем.
Но цели и рок были сердцу ясны
И ржавым, но верным мечом
Он путь пролагал через сосны и сны
И не сожалел ни о чем...
..Когда-то их воинства было не счесть,
И битвы кипели на каждом шагу,
Но, кровью омыв свою храбрость и честь,
Все души другому достались врагу...
Он тело свое потерять предпочел,
Спасая бессмертную душу
И, чувствуя смерть, заклинанье прочел
Ход дьявольских мыслей нарушив.
С тех пор его облик, исчезнув с Земли,
Стал тенью под черной сутаной,
И больше враги никогда не смогли
Мешать ему смертью и раной...
II
В ту осень был холоден солнечный свет,
Скорей он похож был на лунный.
Никто не считал одиночества лет,
И шаг не был слышен бесшумный...
Нет ада и рая для тех, кто в пути.
Нет дома для тех, кто покинул свой берег.
Все знает листва, что по ветру летит
И в силу предавших деревьев не верит.
Он видел рассветов и лун миллион
Душой без лица и без глаз.
Но ветра протяжный и горестный стон
Принять мог за ангельский глас.
Звезда Альтаир над лесами плыла
Меж мрачных небесных чертогов...
В ту осень у магов в фаворе была
Охота на единорогов.
Известно, поймать этих чутких зверей
Под силу лишь деве невинной**.
Лишь к ней он примчит из-за гор и морей
Дорогой опасной и длинной.
Он внутренним оком узрел силуэт
И рог, подцепивший звезду.
Разбрызгав по лесу копытами свет
Зверь несся, не чуя беду.
И странник подумал: ему суждено
Стать жертвой кровавой игры.
Ведь все, что живое, все то рождено,
Чтоб пеплом наполнить костры.
Но нежно во мраке звучал перезвон
Хрустальных и быстрых шагов...
И странника сердце исторгнуло стон,
Почуяв смертельных врагов.
III
Он бросился в сутолку сросшихся чащ
За зверем, что к смерти летел.
Зловеще шуршал его траурный плащ
И меч в лунном свете блестел.
Он был в предвкушении радостных битв
За жизнь белоснежных зверей.
И губы шептали обрывки молитв,
И сердце рыдало: скорей!..
Ища меж ветвей притаившийся лук
Боялся он пасть на бегу.
Но залитый светом открылся им луг
И дева на этом лугу.
Ее покрывал белоснежный наряд
С плеч золото лилось волос...
К запястью цепей прилегал тесный ряд -
Другим концом в дерево врос.
И, ей покоренный, как вкопанный, зверь
Вдруг в нескольких замер шагах.
И странник все понял, но только теперь
И думать забыл о врагах.
Он понял, куда направлял его рок,
Всю радость и горечь вкусил.
И стал уязвим, словно единорог,
И пал на колени без сил.